Его очень любил мой сын, но я уверена, что педагогу есть, к чему стремиться: его общее впечатление о России и русских оставляет желать лучшего – он пренебрежительно относится к русским. Это проявлялось в общении со мной, на ребёнке это никоим образом не сказывалось, сын у меня был очень доволен им. Но я как-то поймала себя на мысли, что он пытается быть сыну другом (преподавание в игровой форме – то, чего я искала, ребёнок к тому моменту говорил (на английском), и как раз именно такой подход ему был нужен), но как-то этот процесс затянулся: когда они просто играют в футбол и говорят одни и те же слова, и в принципе других слов нет, и так четыре занятия подряд – всё-таки, наверное, можно было бы сделать подход разнообразнее. Даже за 4 занятия сложилось впечатление, что развития нет и не предвидится, но больше беспокоило, что нет гибкости (я всё-таки много знаю преподавателей, и обычно они слышат тебя, слышат твои потребности) – в данном случае он говорил: «Я знаю, как сделать, я преподаю очень давно, у меня у самого сын знаете на скольких языках говорит?» – и так далее. На тот момент пренебрежительность и негибкость преподавателя явились критерием того, что мы расстались.
